Фома давно утратил всякие иллюзии о «белых воротничках»: с юных лет он оставался в тени, будучи правой рукой человека, чьё имя звучало лишь в полумраке деловых кругов. Он не просто вёл «серые» потоки — он их рождал и направлял, как дирижёр скрытой симфонии. Каждая его запись в телефоне и каждая встреча на нейтральной территории были тщательно выверены: Фома следил за тем, чтобы ни один кошелёк не дрогнул, а скандал не вылез наружу. Он знал крепость слабых звеньев в цепочке — и никогда не упускал из виду тот узел, который мог прорваться первым.
Его кабинет с выцветшими обоями и старым деревом стола стал плацдармом для решения самых щекотливых вопросов: где за наличность передастся «прощальный подарок» чиновнику, как погасить спор между конкурентами без лишнего шума, кто в следующий раз возьмёт на себя роль «плохого полицейского». В глазах хозяина бизнеса Фома был гарантом стабильности: человек, способный в любой момент переключить «серую» бухгалтерию на новый маршрут или унять волну репутационных атак, прежде чем она достигнет заголовков.
И всё же Фома оставался невидимкой: его имя не произносили вслух, его не фотографировали на корпоративных банкeтах, и никто не мог назвать его лицо по памяти. Но именно в этой безвестности заключалась его сила — свобода действовать без оглядки на камеры и кодексы. Он умело расставлял фигуры в тени корпоративной доски и, когда нужно было, сам вставал в стойку, чтобы вывернуться из погони за «серой» прибылью. А когда наступал час расплаты, Фома уже знал: полоса его теней — надёжнее любой бронежилета.
